|
||||||||||||||||
| Особенности менталитета офицерского корпуса Японии в советско-японской войне. | ||||||||||||||||
| В августе 1945г. на кратковременный период Вооруженным Силам СССР пришлось столкнуться с необычным в психологическом плане противником, боевые традиции которого формировались на протяжении столетий.
Жестокая и коварная японская природа, данная человеку как бы назло, наложила неизгладимый отпечаток на черты характера населения. В Японии шесть седьмых территории не может быть использовано в хозяйственных целях. В стране ежегодно происходит в среднем около четырех тысяч землетрясений, а безжалостные тайфуны, цунами и наводнения постоянно производят опустошительные разрушения. Все это способствует выработке мужества, самообладания, терпения и других национальных качеств. Япония долгие годы проводила политику самоизоляции, что наряду с ее островным положением привело к формированию однородного этноса, по-своему интересного и довольно самобытного. В условиях Японии одинокий человек обречен. Он не в состоянии бороться с суровой природой, победить которую можно только сообща. Лишь земледельческие общины в силах выполнять огромный объем работы по сооружению и поддержанию в порядке дамб, каналов, оросительной системы и т.д. Японская деревенская община представляет собой микромодель общества. Она замкнута, обособлена, подозрительно и даже враждебно настроена к чужакам. В ней вырабатывается и постоянно воспроизводится общинное сознание, феодальный образ мышления. Японец всегда видит себя в семье, рядом с соседями, в общине в целом. Он не представляет своей жизни без нее. Самое большое наказание для него – оказаться в чужом мире вне родной и знакомой обстановки. Авторитет общины огромен: она не допускает праздности, нивелирует возвысившуюся индивидуальность до среднего уровня, делит на всех членов и общие трудности, и потери, и общие радости, удачи и везение. Именно с общинным сознанием связана японская традиция называть сначала фамилию, а затем имя. Японец прежде указывает свою семью и лишь после нее себя, ее члена. (1., P. 175.). Неписаный моральный кодекс самураев, их идеалы и стремления обозначаются термином «бусидо» (буквально «путь воина»). В древней Японии словом «буси» (или «букэ») называли человека меча и учености, а также в целом сословие воинов. В Х в. появился другой термин – «самурай», которым обозначали профессиональных солдат невысокого звания. Кодекс бусидо идеализировал исключительность самурайства. Не будучи по большому счету этической системой, он не устанавливал каких-либо стандартов и норм поведения, безразлично относился к верованиям и ценностям. И синтоизм, и буддизм во многом способствовали и способствуют тому, что в японском обществе уход из жизни по собственной инициативе не осуждается. Более того, традиция самоубийства возведена здесь в ранг социальной ценности. Европейцы часто употребляют выражение «предел человеческих возможностей». Для самураев и солдат японской армии времен второй мировой войны подобная фраза бессмысленна, т.к. они полагали, что каждый может собрать силу воли и достичь невозможного. С этой точки зрения самурай никогда не отказывался от приказа по причине невозможности его выполнения. Он должен был атаковать, даже если не хватало сил и вооружения. Отцом японской армии нового типа по праву считают Ямагато Аритомо (1838 – 1922 гг.) Выходец из бедного самурайского клана, он 27 августа 1871г. был назначен на пост военного министра и приложил немало сил, чтобы создать армию, основанную на системе всеобщей воинской повинности. 4 января 1882г. под руководством Ямагаты был подготовлен «Императорский рескрипт солдатам и матросам» («Гундзин Чокую») – документ, усиливавший независимость японского военного ведомства от правительства. Именно, кодекс бусидо наложил глубокий отпечаток на японскую армию ХХ века. Он предписывал все делать тщательно. Эту тщательность можно проиллюстрировать многочисленными примерами из жизни как солдат, так и офицеров. Начиная с 1870г. уровень обучения офицеров различным дисциплинам был очень высок. Ни один из командиров не мог быть назначен на штабную должность до тех пор, пока не пройдет серьезные экзамены, тем более он не продвинется в звании до генерала, если не удостоится высоких оценок. Утверждение европейцев о том, что «логику войны можно постичь только сражаясь», в Японии всегда считалось пределом человеческой глупости. Процесс подготовки будущих японских офицеров в военной академии был невероятно изматывающим. Переполненные казармы, неотапливаемые помещения, плохое питание – все это больше напоминало тюрьму, чем учебное заведение. И при этом интенсивные и напряженные занятия, по времени почти в три раза превышающие учебные программы в школах Запада. Кадеты изучали историю, географию, математику, логику, черчение, иностранные языки. Они должны были хорошо усвоить кодекс бусидо – «волю, не знающую поражений». За малейшие проступки их подвергали физическим наказаниям, а провалы на экзаменах настолько часто приводили к самоубийствам, что результаты их сдачи стали держать в секрете. Военная академия напоминала остров – настолько ее жизнь была изолирована от внешнего мира. Жесточайшая цензура, специальная пропаганда, отсутствие личного времени – все это походило на заточение и служило средством формирования членов особой касты, называемой «японское офицерство». Будущие командиры получали основательную подготовку, которая основывалась на кодексе бусидо – чисто самурайской философии. При этом механическое перенесение некоторых положений из глубокой древности в век машин и огнестрельного оружия неизбежно вело к ошибкам и крупным просчетам. Неудивительно, что в системе обучения и подготовки офицеров можно было обнаружить серьезные пороки. Так, например, японская военная наука искренне верила в то, что духовная сила сильнее всего на свете, а храбрость превосходит здравый смысл. Каждый выпускник академии был обречен вести в атаку солдат с самурайским мечом в руке. Прикладывались арифметические подсчеты, подтверждающие эффективность этого метода воздействия на войска: считалось, что такая акция командира стоит огня из двадцати винтовок. Своей храбростью и хладнокровием под градом пуль офицер должен вселять в солдат непоколебимую уверенность в себе. Японское офицерство воспитывалось в духе крайнего национализма, надменности и высокомерия по отношению к другим народам и их армиям. Для японских офицеров считалось зазорным изучать организацию военного дела в Соединенных Штатах, Советском Союзе и других странах. Крупнейший теоретик советского флота В.А. Белли следующим образом оценивал идеологические основы военно-морского образования в Японии: «Политическое и нравственное воспитание основывается, как и в гражданских школах Японии, на манифесте о воспитании, изданном первоначально в 1890г. и получившем затем ряд дополнений. Сущность этого манифеста заключается в развитии верноподданнических чувств и любви к отечеству. Еще в начальной школе детям внушается при посредстве правительственных учебников миф о божественном происхождении династии, исходящей от потомков богини солнца Аматерасу, причем ни со стороны преподавательского состава, ни со стороны учащихся не допускается сколько-нибудь критическое отношение к этому вопросу, но поощряется приспособление всякого рода легенд для уточнения и укрепления такого представления в детских умах. Верноподданнические чувства и любовь к родине развиваются путем специального изучения истории национальных героев и восхваления Японии – лучшей страны в мире, – как по своим географическим свойствам, так и по народным добродетелям и национальным качествам японца. Средняя, а тем более военная школа продолжает воспитание молодежи в этом же направлении. В то же время в гражданских школах внушается мысль, что армия является неотделимой, составной частью народа, что успехи войск зависят от морального уровня самого народа и, следовательно, всякий японец должен считать себя заинтересованным в подготовке и состоянии вооруженных сил страны, равно как и в подготовке лично себя для будущей своей военной службы» (2., С. 80 – 81.). Японское офицерство старалось не выделяться из общей солдатской массы. Форма офицеров, даже генералов и фельдмаршалов, была невыразительной и во многом напоминала форму рядового солдата. Рацион солдата и рацион командующего японской армией были одинаковы и ничем не отличались. Офицеры учили солдат всегда идти вперед, всегда наступать и никогда не думать об обороне. «Войска, имеющие хорошую подготовку, твердо уверенные в победе, обладающие крепкой дисциплиной и воодушевленные наступательным порывом, отлично могут перенести технические средства противника и добиться победы», - утверждал «Полевой устав японской армии 1938г.». Выдающийся японский ас Сакаи Сабуро так описывал порядки, царившие в японской армии и военно-морском флоте: «Наши старшие офицеры были абсолютными тиранами. Их главная навязчивая идея состояла в том, чтобы терроризировать новобранцев, то есть нас. Шесть месяцев чрезвычайно жестокой подготовки превращали каждого из новобранцев в человеческий скот. Мы никогда не смели оспаривать приказы, подвергать сомнению авторитет командира, делать что-либо другое помимо незамедлительного выполнения команд наших начальников. Мы превращались в автоматы, повиновавшиеся, не раздумывая» (3., С. 152.). Именно такое воспитание личного состава могло привести к возникновению различных видов самоубийственных вооружений. Первый вариант для желающих со славой умереть за императора был разработан сублейтенантом Кроки Хироси и мичманом Нисина Секио в сотрудничестве с конструктором Военно-морского арсенала Куре Судзукавой Хироси. К концу января 1943г. чертежи нового оружия были закончены. Однако идея молодых офицеров не встретила отклика в главном морском штабе. Они безуспешно пытались пробиться через все инстанции, пока, наконец, не прибегли к средству, часто использовавшемуся на протяжении всей истории Японии как доказательство полнейшей искренности своих намерений – представили на рассмотрение рапорт, написанный собственной кровью! Спустя двадцать месяцев после рождения замысла на проект морских офицеров действительно обратили внимание. Но конструкция человеко-торпеды или «кайтена» (в переводе с японского «путь в небо») исключала возможность спасения водителя, который обрекался на верную смерть. Военно-морское командование высказалось против этого, и тогда офицеры заверили, что внесут в конструкцию торпеды приспособление, позволяющее простым нажатием кнопки выбрасывать водителя в море на расстояние около 45 км. от цели. Следует заметить, что у водителя все равно не было никаких шансов уцелеть: ударная волна при взрыве боеголовки в 1550 килограмм буквально разрывала пополам крейсера и эсминцы. Хотя, вероятнее всего, две первый «кайтен» были оборудованы специальными спасательными лодками. Часто подводная лодка и торпеда соединялись гибкой трубой диаметром 50 сантиметров. По ней водитель мог попасть в «кайтен» в подводном положении. Механик затем задраивал за ним люки торпеды и подводной лодки. (4., P. 89.). В момент старта переходная труба попросту отрывалась, как телефонный кабель. Водитель «кайтен» воспользоваться этим люком, так же как и верхним, для своего спасения не мог: они закрывались лишь снаружи. К счастью, появление «кайтенов» в советских водах из-за краткого периода войны не состоялось. Миновали по этой же причине советские надводные силы и нападения отрядов боевых пловцов «фукурю» («драконы счастья»). Подразделения морских смертников, пожалуй, наименее известны. Кстати, все содержащиеся в российских изданиях сведения взяты из книги «Подводные диверсанты» бельгийского историка В. Бру, переведенной на русский язык в 1959г. (5., С. 195.). Вероятно, потому, что их боевые победы не столь очевидны, как в случае с другими категориями самоубийц, а во-вторых, для их оснащения не требовалось дорогостоящих машин или управляемых аппаратов. В начале 1945г. японское командование приступило к созданию групп водолазов-смертников. Их задача состояла в осуществлении подводной разведки и проведении диверсий. Оценить эффективность атак японских боевых пловцов-смертников не представляется возможным. Известны факты необъяснимых взрывов американских кораблей во время операций в районе островов, занятых японцами. Во время войны им не было найдено разумного объяснения. После окончания болевых действий американские исследователи выдвинули предположение, что эти взрывы вполне могли быть результатом деятельности боевых пловцов. Но были и реальные самоубийцы, которые готовились к войне против СССР. Квантунская армия сформировала бригаду солдат готовых на все ради славной смерти во имя процветания своей родины. Четыре тысячи солдат были обучены бросаться под танки, жертвуя собой, взрывать мосты вместе с неприятельскими танками и т.д. Отряды смертников формировались штабами всех дивизий и полков. Каждый батальон и рота организовывали своих самоубийц. Главная и основная их задача заключалась в уничтожении танков противника. Надежный способ остановить советские танки заключался в использовании «живых мин». В мемуарной литературе часто описывается бой под станцией Мадаоши (на подступах к Муданьцзяну). Обвязавшись сумками с толом, с гранатами и минами, двести смертников образовали живое, подвижное противотанковое минное поле. Заросли густого гаоляна позволяли им скрытно подкрадываться к советским танкам и взрывать их. В ходе Маньчжурской операции зафиксированы случаи, когда советские танки подвергались атакам японских самолетов, стремившихся уничтожить их воздушным тараном. Так, в ходе советско-японской войны на колонну 5-го гвардейского танкового корпуса совершили налеты 14 вражеских самолетов. Камикадзе пикировали на отдельные танки, однако ущерба не причинили: 2 самолета были сбиты зенитчиками, 3 – истребителями. Остальные 9 летчиков-смертников врезались в землю, не сумев поразить боевые машины. Наконец, пора сказать о «камикадзе» – слове, которое было известно всякому грамотному человеку в Японии. Каждый школьник в Японии за годы учебы бесчисленное количество раз слушал рассказы о них – «божественном ветре», спасшем страну (6., P. 29.). Ирония судьбы: всю тяжесть самоубийственных атак японских летчиков принял на себя американский флот и авиация, однако последнюю точку камикадзе поставили, атакуя советские корабли (7., P. 215.). 18 августа 1945г. в 14 ч. 43 мин. японский армейский двухмоторный самолет-бомбардировщик (предположительно Kawasaki Ki – 45 «Торю») попытался в Амурском заливе у Владивостокской нефтяной базы таранить танкер «Таганрог», однако был сбит зенитным огнем. Как следовало из уцелевших документов, пилотировал самолет поручик Иосиро Тиохара. В этот же день камикадзе добились своей единственной победы, потопив в районе Шумшу (Курильские острова) катер-тральщик КТ-152. Дата гибели тральщика точно не установлена и в различных изданиях указывается как 18 – 19 августа. Бывший сейнер – рыболовный разведчик – «Нептун», он был построен в 1936г. и имел водоизмещение 62 тонны и команду из 17 моряков. От удара японского самолета катер-тральщик сразу пошел на дно (8., С. 121.). Мы видим, какой сложный противник достался советским войскам. Даже такая сильная в экономическом плане страна, как Соединенные Штаты Америки, понесла значительные потери от японских самоубийц. Недостаток в технике, который ощущался постоянно, японцы замещали крайним фанатизмом. Правда, такая тактика не приносила ощутимых результатов. Но, несмотря на большие потери, японская армия и флот показывали постоянную готовность к самопожертвованию. Любые потери для Японии ничего не значили. Если бы не помогла инициатива правящих кругов, народ страны восходящего солнца сражался бы до последней крайности. Только внешнеполитическая ситуация уберегла СССР от очередных крупных потерь, от бессмысленных самурайских атак. Такой фанатичный противник, как японская военная элита, заставляет капитулировать любую армию или оплатить победу большой ценой. Литература: 1) Smethurst R.J. Social Basis for Prewar Japanese Militarism. The Army and the Rural Community – London. 1972. 2) Белли В.А. Организация военно-морского обучения в Японии // Красная Армия и школа. 1926. № 6. 3) Хаяси С. Японская армия в военных действиях на Тихом океане. – М., 1964. 4) Barker A.J. Suicide weapon. – London. 1972. 5) Бру В. Подводные диверсанты. – М., 1957. 6) Castro Ferdinando. I’m Kamikaze: Stories of Japanese suicide pilots during the Second Word War. – Milan. 1970. 7) Collier Basil. Japan at War. An ill. history of the War in the Far East. 1931 – 1945. – London. 1975. 8) Стрельбицкий К.Б. Август 1945г. Советско-японская война на море. Цена победы. – Львов. 1996. |
Деятельность агентства недвижимости Москва | В нашем магазине в большом ассортименте представлены запчасти Pajero | Установка и производство стальных дверей